Письмо Луи своему старшему брату, в котором тот рассказывает о разочаровании в кумире.
Написанное от руки письмо
Дорогой брат!
Как у тебя дела в последнее время?
Если честно, меня не заботит твоё благополучие - мне и так плохо.
Прости, что у меня ушло больше месяца, чтобы написать тебе. Твоя непрестанная забота обо мне, подобная материнской опеке, всегда раздражает меня, словно полчище комаров летом у водоёма. Прости мне тот яд, что сочился из-под моего пера. Помнится, ты однажды сказал: «Возможно, тебе стоит хоть немного положиться на своего брата», так ведь? Так вот, попридержи свои возмущения и выслушай меня.
Некоторое время назад мой разум захватили работы одной художницы - да, я в курсе, что ты и так уже всё это знаешь, но ты дослушай. В итоге я написал несколько критических эссе об этих работах с использованием моих обычных аналитических техник - тех же, которые дураки из этой сферы любят обзывать «копанием в грязном белье автора и вывешиванием его на всеобщее обозрение». Да-да, тот самый метод психологической топографии.
Серьёзно, этим старпёрам стоит поучиться у своих почивших учителей умению заткнуться и молчать. Они говорят вещи в духе «только безумцы хотят выставлять всю подноготную о себе напоказ». Поживём - увидим. Кому из них не перемоют все кости, когда их гробы вместе с ними рассыпятся в прах?
Так, я снова отошёл от темы, так что давай вернёмся к художнице. После того как вышло моё второе эссе, в комментариях к нему начался сущий кошмар - похвала, критика, критика в адрес тех, кто меня похвалил, критика в адрес тех, кто меня критиковал... Даже случайные тролли и мимокрокодилы присоединились к этой куче-мале...
Знаешь, что самое интересное? Возможно, ты ещё об этом не знаешь, но художница... меня похвалила!
Учитывая мою «репутацию» в комьюнити, искренняя похвала без намёка на сарказм или подхалимство так же редка, как весна в Сноуленде. Её слова были просты, но при этом всеобъемлющи.
Я снова отвлёкся... но знаешь что? Мысль о том, что у тебя может появиться друг с такими же вкусами и интересами, подобна бесконечному запасу сахарного печенья прямо у тебя под носом! (Кстати, дворецкий сообщил мне, что ты в последнее время слишком налегаешь на сахар. Завязывай с этим, пока я не вернулся!) Поэтому я признаю, что моё решение переехать на Пенаконию было очень спонтанным, но страсть к искусству - единственный огонь, что горит в моей душе, как ты сам знаешь. Не волнуйся - Клаудия была со мной во время этого путешествия.
Погоди прежде, чем начнёшь смеяться! Я и подумать не мог, что проделал весь этот путь, только чтобы встретиться с ней и потом уйти ещё до того, как успеет остыть чай. Художница, которой я так восхищался, оказалась обыкновенной домохозяйкой без амбиций и без царя в голове. Вся эта элегантность и доброта? Просто пшик, ни капли глубины!
Я раньше очень уважал её, но теперь её имя напоминает изношенную кисть. Она оживает лишь тогда, когда на неё набирают краски вдохновения, но как только вымывают остатки масла, она становится блёклой, жёсткой и бесполезной!
Я всё же смог быть вежливым с этой, с позволения сказать, «талантливой» женщиной, и даже ничего язвительного ей не сказал! Мы любезно поговорили, любезно распрощались, и она - как бы сложно ни было бы в это поверить - даже любезно попросила меня написать обзор на её новую картину.
Ха-ха-ха! Абсолютно «любезная» встреча - от начала и до конца!
Поэтому, Лестер, я не приеду домой ни в этом месяце, ни через месяц, ни через два. Я повезу Клаудию в круиз по близлежащей галактике. Мне нужно забыть всё об этой изношенной кисточке!