Она сказала, её зовут Констанция.
Это была наша первая встреча. Я только что очнулась ото сна в инкубаторе. Она стояла в белом платье и поправляла мои волосы.
Она сказала, её зовут Георгина.
Это была наша вторая встреча. Во время задания она стирала с меня пятна крови своими белоснежными перчатками. Как когда-то делала сестра.
- Не бойся, я буду рядом.
Она растворилась в сладких грёзах, оставив лишь едва уловимый аромат цветов.
На планете празднеств всюду снуют искатели грёз, и по собственной воле она стала частью их воспоминаний.
Я действую чётко по сценарию, в отличие от неё.
На этом бесконечном банкете она прыгает по Путям, словно по нотам, не желая отказываться от приглашений...
Она пробивается сквозь звуки Порядка, но не в силах устоять перед нотками Гармонии. Она затаив дыхание слушает жужжание Распространения, но, поддаваясь уловкам судьбы, отдаётся всепоглощающей тени Небытия. Невольно или по собственному желанию... становясь партнёром в танце Памяти.
И, как всегда, её желание велико, но так мимолётно.
Она говорила, что чувствует себя живой лишь на лезвии бритвы.
Поэтому мне было трудно понять чувства, чтобы были в её взгляде...
В нём было сожаление о моей неминуемой гибели. И радость от того, что она сотворила новое прекрасное воспоминание. А также любопытство о том, как я смогу противостоять собственной судьбе.
Я попросила её сжечь опасные воспоминания Безымянных о Завершённости.
И пламенем своего хвоста она испепелила их прошлое. Но лукаво сказала мне:
- Даже в самом страшном пожаре ничто не забывается до конца.
Возможно, она уже делала это тысячи раз.
Она предавала снова и снова, потому что всё время чего-то искала.
И может быть поэтому она не прекращала приходить на банкеты, чьи гости шептались за спиной и проклинали её за олицетворение смерти и упадка. Лишь немногие помнили, что траур - это дань жизни, а увядшее некогда процветало.
- Искажённое воспоминание некого Охотника за Стелларонами